Глава VII | Глава VIII | Глава IX | В оглавление
Глава VII
В 1960 году Юра Гарнаев проводит испытания автопилотов на вертолетах. К моменту постановки перед ним данной задачи уже не вызывает сомнения необходимость в наличии на борту вертолета, в его системе управления, такого прибора. Уже хотя бы потому, что выполнение полетов на предельные дальности, число которых множится по мере продвижения советского человека на просторы Восточной Сибири и Дальнего Севера, связано — судя по многочисленным нареканиям — с чрезмерной утомляемостью экипажа, от которой до аварийности дорогостоящих машин — рукой подать.
Юра изучает конструкцию автопилота, нормативную документацию, методику работы с ним и, наконец, в один из весенних дней, взлетает… Последовательно он прогонит на автоматических режимах все рекомендованные фирмами М. Миля и Н. Камова аппараты (в разное время суток и в различные времена года).
Дела грядущего года связаны для Гарнаева с колоссальными перегрузками. Это: испытание МиГ-21Ф на предельных скоростях, испытание опытных двигателей на истребителях, испытания средств спасения; испытания силовой установки вертолета МИ-6; испытания ТУ-16 и АН-10 на сваливание.
Машина МиГ-21Ф несет в себе ряд уникальных технических решений. От Гарнаева же требовалось получение ответа на один из главных вопросов: каковы скоростные возможности МиГ-21Ф. Гарнаев выжимает на экземпляре Е-66 абсолютный рекорд скорости полета, равный 2175 км/ч.
Затем (а иногда и параллельно) Юра проводит испытания форсированных модификаций двигателей реактивных истребителей по сложным программам, исходящим от их разработчиков.
К этому году относится и «замыкание» Юры Гарнаева на МИ-6 — поистине «вертолете его судьбы». Необходимость в новом вертолете столь велика, что он запускается в разработку одновременно в трех модификациях, в том числе впервые с возможностью повседневной, штатной перевозки негабаритных грузов на внешних подвесках. Теперь уже не является секретом: в момент, когда с МИ-6 вплотную соприкасается Юрий Гарнаев — в небо поднимается его модификация, предназначенная для перевозки ядерных боеголовок баллистических ракет! Как и тактических ракет в натуральном виде (правда, без пусковых установок)…
Всего же серийно производится 16 модификаций МИ-6. Летная доводка, прогон на всех мыслимых режимах этого самого «зверя» и выпала на долю Юры. И он с этой задачей справился, летая круглосуточно, в любую погоду, в том числе и на освоенном им ранее автопилоте, с различными грузами внутри кабины и на внешней подвеске.
* * *
… Вот чем мне нравится наш двор, так это тротуарами! Потому что на них можно рисовать классики. А еще мне папа принес парашютную веревку, и мы с девчонками сделали из нее отличную скакалку. А еще папа купит мне двухколесный велосипед. Но, конечно, кататься на нем будут все по очереди.
… Да, березка наша, которую посадил папа, заметно подросла! Хорошо во дворе летом — полно цветов! Мама развела цветы и на балкончике.
Что-то мама сегодня какая-то не такая, и на мой день рожденья в этом году никого не пригласили. Только дядя Юра Геращенко пришел, и то без Тани и Коли. Даже не с кем поиграть! А бедная мама забралась в свою комнату и тихо стонет там. Что с ней такое? Голова болит, что ли? А папа все разговаривает с дядей Юрой. Вот тебе и день рожденья! Да ну вас!
Зато я иду уже во второй класс. Большая уже. После уроков возвращаюсь домой сама. Папы, как всегда, нету дома. Меня встречает тетя Клава, мамина сестра.
- А где мама?
Тетя какая-то взволнованная:
- Садись, Галя, кушай.
Опять «кушай»! И, конечно, эти противные котлеты!
Интересно, а где же все-таки мама? Сижу за столом, ковыряя вилкой котлеты. И вдруг — о радость! Так неожиданно! Дверь открывается, и папа врывается, как вихрь, какой-то весь сияющий!
- Сын! У меня родился сын!
Я ничего не могу понять. Какой еще сын?
- Галенька, собирайся! Поедем к маме в больницу!
Так мама в больнице?
- Не бойся, дочка, ничего страшного. Может быть, увидишь в окно своего братика.
Братика? Вот интересно! Славу увидеть где-то в окошке?
- Нет, дочка, у тебя теперь еще один братик, Сашенька!
Ой, как интересно!
- Ну так едем, папа! Едем скорее!
… Окно закрашенное белой краской. Мы с папой смотрим в какую-то щелочку, и я вижу крохотных карапузов. Кто-то из них кряхтит, кто-то пищит. Где же братик? Уезжаю разочарованная: так ничего и не разглядела!
- Ничего, Галенька, потерпи, скоро мама с Сашенькой домой приедут.
И вот через несколько дней…
- Мама!
Она заходит какая-то необычная, веселая, розовая, а за ней папа тащит, прижимая к груди кружевной сверток.
- Это и есть мой братик?
Они все бегут в мамину комнату. «Ах, ох! Он проснулся, он кушать хочет!»
Интересно, а чем они будут его кормить? Неужели тоже котлетами? Вот тоже — носятся с ним! Ну ничего, вот они потом уйдут куда-нибудь — тут я его и разгляжу хорошенько!
- Галя!
Я захожу в комнату. На кровати в одеяльце лежит крошечный человечек. У него махонькие кулачки и огромные синие глаза. Это мой братик. Сашенька…
… Мы с подружками играем. Так здорово! Можно устроить целый дом под столом в гостиной. А потом мы пойдем гулять с Сашей. Он будет лежать в коляске, весь закутанный, и как всегда спать. Вот ведь соня! Коляску я, конечно, повезу сама. Разве можно доверить ребенка этим женщинам! Хотя я сама недавно чуть не уронила его с кровати. Ну и досталось мне от мамы! Сашка чуть-чуть ударился лбом о тумбочку, а заорал, как будто его режут! Горластый какой!
Я захожу в мамину комнату. Шторы занавешены.
Тише! Саша спит.
Я подхожу к маме и вижу у нее в руках какую-то картиночку. Дивной красоты женщина держит в руках малыша. Я не могу оторвать от нее глаз.
- Мама, кто это?
- Это Богородица, Галя.
- А кто Она? Это Её портрет?
- Тише, тише, молчи! Вот скоро мы поедем в церковь Сашеньку крестить — тогда я тебе все расскажу. А пока никому ни слова! Хорошо?
- Хорошо, мама.
Это теперь наша с тобой тайна, мама. Я не выдам тебя. Я никому ничего не скажу!…
* * *
В этом же году Юра в составе представительной делегации Минавиапрома посещает США, имея личной задачей освоение навыков пилотирования и обкатку нескольких вертолетов, приобретенных у американских фирм по инициативе Н.С. Хрущева.
В один из осенних дней Юра, находясь в гостинице города Бриджпорт (Филадельфия), пользуясь оказией — возвращением на родину нескольких инженеров — пишет домашним небольшое письмецо:
«Здравствуйте, дорогие мои Шурочка, Славик, Галюнечка и маленький Шурик, сыночек родненький, которого я и не видел как следует.
Посылаю вам мои бесчисленные поцелуи из далекой Америки. В городе, откуда я вам пишу, — в самом разгаре второй этап моей летной работы. Пока, слава Богу, все идет благополучно. Если и дальше все будет хорошо, — наверное, все дела закончу к 20 ноября и буду собираться домой. Завтра после полетов уезжаю в Нью-Йорк, а оттуда вся наша группа поедет в Вашингтон, куда нас вызывает посол для встречи Октябрьского праздника. А 7 ноября в посольстве состоится официальный прием, куда будут приглашены и руководители фирм, на которых мы проводим работу.
И все бы ничего, но ведь я не имею о вас никаких известий! Не болеете ли, как деточки наши? Да и сама ты, Шура, небось, ночами не спишь… До нас ведь не доходят никакие новости: кроме нас русских здесь нет! Завтра в посольстве хоть свежие газеты почитаем!
Как наш бэби маленький? Болит ли по-прежнему у него животик? Как Галенька, Слава? Ах, как хочется вас увидеть!
Впечатлений от здешней жизни очень много, но писать о них не буду, расскажу при встрече.
Целую всех деточек, а тебя, Шура, особо. Как именно — повторю при встрече.
Ваш папа Юра».
22 октября Юра шлет домой из далекой Америки следующее послание:
«Здравствуйте, мои далекие дорогие like wife Шура, big boy Слава, like daughter Галенька и little baby Сашенька!
Пишу вам из Филадельфии. Первой этап моей работы здесь окончился благополучно. Летал в небе Америки днем и ночью на геликоптере Vertol-44 и получил в торжественной обстановке диплом и свидетельство пилота на право вождения аппарата названного типа. Американцев удивило то, что я, русский летчик, освоил их вертолет всего за неделю, тогда как французы, японцы и другие осваивали эту машину за 1,5 — 2 месяца. Прозвали меня здесь «good pilot».
Для выполнения второго этапа работы в понедельник через Вашингтон перелетаю в город Бриджпорт, где буду осваивать геликоптер «Сикорский — 56».
Здесь чудесная солнечная погода, а у вас в Москве, слышал по местному радио, выпал снег. Как вы там? Не имея от вас новостей, очень беспокоюсь. Не случилось ли чего? Вам сюда, ко мне писать нельзя, а дипломатическая почта в Союз ходит раз в месяц. Это — мое третье письмо для вас. Первое ушло с экипажем Н.С. Хрущева, второе — через наше посольство.
В праздник не забудьте выпить за мое здоровье, а я здесь подниму стопку за вас.
Да, Шура, ты бы видела, что тут творится в магазинах! Кошмар! Все магазины — по 7-8 этажей, занимают, обычно, целый квартал и каждый под завязку забит товарами со всего света. Но что невероятно — они очень дорогие! Особенно обувь и костюмы.
Галенька, слушайся маму и учись хорошо, тогда я тебе привезу много подарков. Посылаю вам фотографии, которые были сделаны на аэродроме Вест-Честер, где я летал на вертолете.
Шура, особенно подробно ни с кем ни о чем не говори. Вернусь — вот тогда и поговорим.
Целую всех вас.
Любящий папа».
Глубокой осенью этого года Юра несколько раз встречается в Штатах с нашим знаменитым соотечественником создателем вертолетов Игорем Сикорским.
Встреч проходит несколько: на фирме, на испытательном аэродроме и, наконец, дома, на вилле авиаконструктора. Они долго беседуют, понимая друг друга с полуслова. Наконец, в обыкновенном разговоре профессионалов наступает момент истины. Сикорский признается собеседнику:
- Если бы Вы знали, как страстно иногда мне хочется увидеть Россию! Я все еще верю в такую возможность!
На прощанье Игорь Иванович дарит Гарнаеву книгу своих воспоминаний, на первой странице которой размашисто пишет по-русски: «Ю.А. Гарнаеву на добрую память. И. Сикорский».
Несколькими днями раньше Юра снова шлет весточку родным из Филадельфии на далекую Родину:
«Здравствуйте, мои дорогие! Посылаю вам свое отцовское благословение и поцелуи из далекой Америки.
Дела мои идут хорошо. Летную программу закончу через неделю, и здесь у меня останутся лишь «наземные» дела. Пока все хорошо. Полагаю, так все и закончится. Домой попаду числа 26-го; все будет зависеть от неустойчивой в такое время здешней погоды (тепло, но бывают песчаные бури с дождем).
Тяжелее всего мне здесь потому, что не знаю о вас ничего. На празднике в посольстве 7-го числа встретил много знакомых, но об этом лучше расскажу при встрече.
Целую вас всех крепко, благословляю и желаю вам всем здоровья, мои милые. Папа».
* * *
… Папы опять нету дома. Мама сказала, что он уехал куда-то очень далеко, аж в Америку, и вернется только через два месяца. И всем, конечно, привезет подарки. Но это для меня слабое утешение! Никакие подарки не могут мне заменить его самого. Но делать не- чего, приходится ждать. Мы с мамой часто достаем ту самую картиночку с Богородицей. Мама сказала, что эта картиночка называется иконой. Мама смотрит на нее и плачет. Когда никто не видит, мама что-то тихо шепчет. Я нечаянно подслушала: она просила Богородицу сохранить папу. Я, кажется, догадалась: Богородица — это Царица всего мира, если даже в Америке может защитить папу от всех врагов.
… Мне очень хочется в этом году пойти куда-нибудь на елку. Хорошо бы в Лужники! Там такие интересные представления! Только очень страшный Карабас-Барабас. Но, наверное, тогда уже приедет папа, а с ним не страшно. С такими мыслями я засыпаю.
… Но что это? Кто это чмокает меня холодными губами? Ничего не понимаю. Какой-то шум среди ночи. Но шум удивительно веселый! Так может шуметь только один человек — папа! Даже Сашка не орет, как всегда, а как-то весело гугукает. Быстренько сползаю с кровати, бегу в мамину комнату. Натыкаюсь на какие-то чемоданы, ящики. Я слышу его голос…
- Папа!!!
Я висну у него на шее. Он что-то нежно шепчет мне. Из всех слов разбираю только: «Галенька!». Мама, счастливая, стоит рядом. Я смотрю на нее. В ее глазах слезы радости. Сколько теперь будет разговоров! Ведь папа так интересно умеет рассказывать! Он носится по квартире, достает из чемоданов какие-то смешные штучки, игрушки, погремушки. Не забыт никто! Подарки привез всем. Даже Саше какие-то особенные американские непромокаемые трусы и пустышку. А мне! Да разве все перечислишь! Одно я знаю точно — все самое лучшее придется отдать. Так меня учат папа и мама. Надо помогать тем, у кого ничего этого нет. Мне, конечно, жалко, но спорить нельзя. Мама говорит, что плохо быть жадиной и воображалой.
… Все таки юбку с «тигром» я себе выпросила. И в ней, наконец-то, папа везет меня на елку. И не куда-нибудь, а в Колонный Зал Дома Союзов. Вот!
… Рассказов про Америку уйма. Папа привез много красивых журналов и фотографий. Вот Нью-Йорк. А это Вашингтон. Статуя Свободы, Белый Дом. Красивые фотографии, цветные. А вот вертолет, на котором там папа летал. На другом снимке папа с американскими летчиками, и надпись сделана по-английски. Папа даже специально английский выучил: «Хелло!», «О’кей!». Я тоже запомнила.
… А гости все идут и идут. Конечно, всем хочется послушать про Америку. Я захожу к маме в комнату. Она уже уложила Сашу спать. Вот пузырь! Надул щеки и спит, раскинув ручки. Я смотрю на тумбочку; в ней лежит заветная иконочка. Мама достает ее…
— Давай, Галя, поблагодарим Богородицу за то, что Она сохранила папу.
- А как это?
- Запоминай, Галя: «Богородице, Дево, радуйся…».
… Ну, наконец-то! Сегодня папа дома, и даже нет гостей. Я за эти дни наслушалась столько всякой всячины, что в голове — полная каша!
- Папа, а кто такой Хрущев?
- Это самый главный человек у нас в стране!
- А что такое коммунизм?
- Это, дочка, будет такое время, когда в магазинах все будут давать бесплатно.
Такая перспектива меня радует.
- А когда это будет, скоро?
- Через 10 лет!
- Так долго! Папа, а правда, что будет война с Китаем?
- Мы не хотим войны, дочка.
- Папа, а правда, что ты на Луну полетишь?
Папины карие глаза искрятся от смеха:
- Вот подожди немножко, скоро такое узнаешь!
- Это секрет?
- Пока — да!
- Ну, скажи мне на ушко, я никому-никому!
Звонок в дверь прерывает наш разговор на самом интересном месте. Ну вот! Опять пришли! Ну сколько им можно рассказывать про эту Америку!